НИКОЛАЙ БАЙТОВ


                                                    ПИСЬМО

    Писатель Анатолий Гаврилов, великолепный мастер короткого рассказа, более тридцати лет проработавший разносчиком телеграмм в одном из почтовых отделений города Владимира, однажды поведал мне такую историю.
    Где-то зимой или в начале весны 2001 года женщины на почте показали ему курьёзное письмо. Оно было отправлено из какой-то деревни из-под Суздаля (стоял обратный адрес). Но вместо прямого адреса на конверте был написан адрес электронной почты. Точно я не помню (да это и не важно) - но что-нибудь типа: a_lazarev@hotmail.ru, - причём все эти знаки были выведены хоть и заскорузлой крестьянской рукой, но очень тщательно.
    Женщины на почте смеялись. Анатолий пожал плечами. Он забрал у них письмо и пошёл к знакомому поэту Алексею Добрынину, у которого имелся доступ в Интернет. Там он вскрыл письмо, набрал текст и отправил.
    Текст (передаю приблизительно) был такой:

    "Лёша, сообщи, когда к тебе приедет Тамара. Она писала, что собирается приехать к тебе. У нас всё хорошо. Я сама болею, но, если надо, я приеду. Я хочу её повидать. Если она по-прежнему болеет и не сможет ко мне приехать, то я сама приеду, хоть мне это трудно.
    Посылаю письмо электропочтой, чтобы быстрей дошло. Я не знаю, сколько стоит, ты доплати, если потребуется. Адрес, который ты дал Сергею, я списала, но не уверена в нём. Он тоже не уверен точно. Сообщи мне точно свой адрес и сколько стоит. Чтобы я могла тебе отправлять, а то вдруг потребуется. Вдруг я умру. Нет, ты не думай, это я в шутку, хоть я и больная. Я - старуха, всякое может случиться, особенно в наше время.
    Ты тоже приезжай ко мне вместе с Тамарой, если у тебя получится. Или возьми отпуск, а то может и не увидимся.
    До свидания. Баба Надя."

    К этому письму Гаврилов присовокупил обратный адрес, означенный на конверте. Письмо ушло без ошибок. На другой день получен был ответ:

    "Уважаемый Корреспондент! Большое Вам спасибо за пересылку письма! Это письмо было для меня очень важно. Бабе Наде я уже ответил телеграммой. Ещё раз Большое спасибо!
    Алексей."




В музее декоративно-прикладного искусства завершилась выставка кукол
ВЕРЫ САЖИНОЙ

ОЛЕГ ДАРК

В жанре "встречи". Из записок посетителя

Клуб "Премьера": фильм "о прошлом", журнал "Октябрь" (16 декабря).

Как будто этот проклятый Гуттенберг облизал своим медным языком всех писателей, и они все обездушились "в печати"... "Мое "я" только в рукописях". И: "У нас литература так слилась с печатью, что мы совсем забываем, что она была до печати..." - Василий Розанов "Уединенное".

В книге писатель самоотчуждается: она - ему (и он - сам себе) уже не принадлежит. И этот "не принадлежащий себе" ("ему") писатель уже раз и навсегда у- и о-становлен. В "книге" мы всегда читаем не того, кто ее написал (он уже другой). Но и записи черновика, с его капризными извивами и самоотменами (парадокс!), - фиксация. С ними можно оперировать как с "лежащим телом". Более радикальный шаг к бесконечности писателя - живое выступление. Только тут мы встречаемся не с прошлым писателя, а с его настоящим. И вышедшей книге точно возвращается ее первоначальное, почти бесформенное существование.

16 декабря, клуб "Премьера". Просмотр фильма "Дитя поэт". Жанр "non-fiction". Мы давно и безнадежно его любим, точно жаль расстаться с раз увиденным и неминуемо оставшимся "позади". Фильм заканчивается: традиционный титр "конец" и - после некоторого ожидания и при довольном смехе зрителей - медленно выписываемое "тысячелетия". Надо думать, "дитя поэт" - образ и тип - итог и результат тысячелетия. Фильм - из снятых Светой Литвак фрагментов, отрезков, эпизодов... "из жизни литераторов". Литвак "снимала" несколько лет (с 1999 г.). Можно ожидать и вторую, и третью серию. Фрагменты разной величины и "жанра": застолья, чтения, собрания с плясками и песнями - то прихотливо чередуются, то рифмуются или повторяются...

Но кроме "исторических сцен": Пригов с веером книжечек; Вс.Н.Некрасов, поднимающий трафарет с надписью "сволоч", почему-то без мягкого знака; призрак Сапгира, Летов и "танцующие девушки"; Александр Еременко, рассуждающий о Фудзияме... Есть в фильме эпизод, который значением превосходит всякую "память": Николай Байтов пишет стихотворение.

Технически это осуществлялось так. На кухне (а где же еще) была установлена камера, и "автор" ушла. Действо продолжалось больше часа, 10 минут в фильме. Байтов произносит строку, записывает, задумывается, правит и произносит в новом варианте, опять задумывается... Почти мучительное внимание зрителей не объяснить удовольствием от знакомого лица. Да сколько ж можно? И лицо все то же. Внимание управлялось сюжетным ожиданием: что будет дальше? Неравномерное чередование томительных пауз (дыхание задерживается) и произнесенной строки (облегченный выдох) обнаруживает драматургическую природу черновой работы. Паузы по совокупному времени дольше произнесенных строк... Оказывается, это-то самое интересное и драматичное: ожидание строки, варианта, нового исправления. Чуть ли не беспримерный случай визуализированного черновика. Интересно, что стихотворение не было "закончено"... В смысле "на бумаге". "Там же видно, что стихотворение у него пошло по какому-то другому пути", - комментировал Байтов, называя себя-героя "в третьем лице": он.

Тогда же, там же. Последний номер "журнала" клуба "Премьера". Тираж не сильно превышает количество авторов. Некоторые слишком известны. Журнал меняет название ежемесячно: "Апрель", "Май", ... "Сентябрь", "Октябрь", далее везде. Можно сказать, это каждый раз новый журнал. Или так: слову "журнал" возвращается давний смысл. В "журналах" этих должно быть представлено написанное и, преимущественно, недописанное за соответствующий месяц: строки, страницы, сцены... Журнал-черновик-процесс. Идея продолжения и незавершенности, она положена отчасти в основу и деятельности Клуба литературного перформанса. К сожалению, идея остается теоретической. В "журналах", за редким исключением, - не фрагменты и наброски будущего целого, а просто "последние" произведения.

Авторов домашний тираж не смущает. Почти жадное отношение к новому номеру. В завершение вечера разговор: "О судьбе текстов". Владимир Строчков - Байтову: "Не безразлично ли ему, что произойдет с произведением после написания". Можно пофантазировать. До публикации сцены, строки нельзя говорить и о их завершенности (написании). Обычная диалектика: чтобы процесс неуклонно, невозвратимо развивался, нужна остановка. Публикация легитимирует фрагмент, утверждает его, облегчает движение к следующему и отрыв от предыдущего.




ЕВГЕНИЙ ТЕЛИШЕВ
бумага, карандаш, А4

ОЛЕГ ДАРК

КЛИТЕМНЕСТРА

Трагедия

Действие 1

Лица

Елена, царица Спарты
Клитемнестра, её сестра
Эгисф, тайный муж Клитемнестры
Орест
Пилад
Гермиона, воспитанница Клитемнестры
Менелай

Во дворце Клитемнестры. На возвышении кресло вроде трона, с очень высокой спинкой. Перед ним фехтует с мечом, делая длинные выпады, Эгисф.



             Эгисф. А-ахх, а-ахх! Вот тебе, вот тебе! А так? А-а! Теперь пускай, пусть приходят, и мы еще посмотрим. А-ахх, а-ахх! (Делает выпады.) Справьтесь со мной сначала, ну! Давайте! Оба, да? С этой, с той, с этой, с той. А вы думали? (Кричит.) Окружают! А мы вот их как. (Вертится на месте, размахивая мечом.) Не подходи-и-и! (Останавливается.) Ну? Где вы там? Оре-ест! (Прислушивается.) Бросили, все меня бросили. Говорила, скоро, а самой нет и нет. Ну и пожалуйста! А я и один могу. Спра-авлюсь! Никого не боюсь. Я ничем не хуже их царя. Царь, все царь! А убили, как быка. А я не дамся.

В дверь справа показываются Орест и Пилад. Останавливаются, наблюдая.

Да что ж он не идет? Я ведь не могу больше. Оре-ест! … (Прислушивается.) Это засада! Они меня подстерегают, чтобы застать врасплох. Не получится. Нна! (Делает выпад.) Я готов. Иди ко мне, Орест! (Прислушивается.) Спрятался! Ты спрятался и ждешь, чтобы я подставил спину? Имей в виду, я буду защищаться. Ау-у! Да где же ты? (Бегает с мечом, кривляясь и заглядывая за разные предметы.) И тут нет, и тут тоже. Выходи, как положено, и мы посмотрим, кто лучше. А не хочешь, не выходи. (Идет к трону, держа меч под мышкой.) Никогда не видел. Какой из себя? (Садится, подложив под себя меч.) Хотя что мне? все равно. Пусть убивает, если нравится. И сопротивляться не стану. (Облокотившись на колено, задумывается.)
             Пилад (вполголоса). Давай, давай, Орест, пока он не видит. Мы можем к нему подобраться, чтобы он не заметил нас.
             Орест. Ты хочешь, чтобы я тайно подкрался к нему? Нет, Пилад, нет. Это было бы неблагородно. Разве я боюсь его? Или мы не правы? Я накажу его, конечно, но честно.
             Пилад (не слушая).Торопись, Орест, торопись, пока он не обернулся.
             Орест. Это будет неблагородно. Мы должны окликнуть его. Пойдем. (Приближаются.)
             Пилад.Ну вот, я так и знал. Зашевелился. Скорее, Орест, бей его, бей.
             Эгисф (будто очнувшись). Да, так будет, пожалуй, лучше всего. Не стану. Тем более, что, возможно, он прав. (Замечает их.)
             Орест (приближаясь. За ним - Пилад). Ты не понимаешь, Пилад,. Я хочу, чтобы он знал, из-за чего умрет.
             Эгисф. Вы кто? Откуда? Как прошли? А-а, неважно. Я все равно вам рад. Идите, идите-ка сюда, расскажите мне что-нибудь. Я тут совсем один. Пока не пришли и не прогнали вас.
             Орест (подходя). Да кто же нас прогонит? Там нет никого.
             Эгисф. Нет? Странно. Куда же они делись? Ну тем лучше. (Соскакивает с кресла и живо подбегает к ним. С жадностью.) Ну, ну?
             Орест. Да что рассказывать?
             Эгисф. Не знаю, что-нибудь. Кто вы? Чего просите?
             Орест. Мы не просим.
             Эгисф. Не просите? Опять странно. Это хорошо. Вы любите странности? Сюда все приходят, только чтоб просить. Или вы приезжие?
             Пилад. . Мы приезжие.
             Эгисф. Тогда понятно. Слышали, слышали, да? Что есть такой, Эгисф? И приехали посмотреть? Смотрите, ну, смотрите же, чтобы не жалели потом, что потратили время. (Поворачивается кругом.) Это я.
             Орест. . Мы не поэтому.
             Эгисф. Нет? Тогда не знаю… А знаете (шепотом), меня ведь тут убить хотят, да. И все бросили.
             Орест. Кто же это? хочет-то.
             Эгисф. Да есть там один. Или двое. Но это не интересно.
             Пилад. Двое? Как двое?
Орест делает ему знак взять меч с трона. Пилад направляется за ним, обходя Эгисфа.
























ЕВГЕНИЙ
ТЕЛИШЕВ
бумага,
карандаш,
А4




             Эгисф. Ага. Вот как вас все равно. (Внимательно рассматривает обоих.) Я их давно-о жду. (Следит за движениями Пилада.) Все жду, жду. Я готов.
             Орест. А за что?… Убить за что? Эгисф отвлекается от Пилада, поворачивается к Оресту.
             Эгисф. Да там, есть, есть причина. Убийство. А они думают, что это я. Но они придут, и я им все-все объясню. Так что вы не бойтесь. Пилад берет с трона меч.
             Орест. Нам-то чего? Это вам надо бояться, если вы чувствуете вину.
             Эгисф. Вину? Вину? Это, знаете ли… Я чувствую, чувствую. Но не за то. Это очень сложно всегда, вина. Но они-то не знают. А в том нет, в том я не виноват.
             Орест. Вы не убивали?
             Эгисф. Да нет же. Я вот и объясняю. Это долгая история, очень долгая. И все тянется, тянется. (Быстро поворачивается и видит Пилада с мечом в руке.) Это ты что, что это? Положи! Дай, дай мне. (Протягивает руку. Пилад сторонится, не опуская меча. Орест вытаскивает свой.) Это вы, вы, а! (оглядываясь) оба? Прокрались! На помощь! Сюда! (Бежит, дурачась и вихляя из стороны в сторону. к выходу направо. Орест преследует его с мечом в руке, с другой стороны, обогнув трон, наперез бежит Пилад с двумя.) Стража! Меня убивают!
             Орест. Там нет никого, я ж говорил. Никто не придет.
             Эгисф. А-а, не придет! Предатели! Все предатели! А вы… Я понял. (Смеется.) Но вы это напрасно. Ничего вы не получите, потому что у меня ничего нет. Это она, она, у нее все. Все забрала, ничего мне не оставила. А я бы вам дал, я бы дал.
             Орест. Мы не грабители.
             Эгисф. Не грабители. Кто же? Вас наняли? (Он теперь стоит между ними, у обоих чуть опущены меяи. Он поворачивается то к одному, то к другому.) Скажите, кто? У меня много врагов. Меня здесь все, все ненавидят. Нет, не говорите, я сам догадаюсь … Это может быть кто угодно. Но подождите чуть-чуть. У меня будут деньги. Сейчас нет, но будут. Я вам больше заплачу, больше. Я вам принесу-у..
             Орест. Нас не нанимали.
             Эгисф. Не нанимали? Да кто ж вы тогда?
             Орест. А ты подумай. Есть и еще вариант. Что, нет? Кого ты тут ждал? Или ты нас не ждал? Признайся. Готовился, готовился? С кем ты тут фехтовал? Ну-ка!
             Эгисф. Орест! Ты Орест. (Идет от него к противоположной двери. Пилад заступает ему дорогу.) Это же другое дело. А то я думал, разбойники. (Возвращается.) Я их не люблю, потому что не знаю, о чем с ними говорить. А это, значит, Пилад? Это хорошо. Я вам сейчас все объясню, и вы сами поймете, что я тут не причем. А потом мы вместе пообедаем. Я очень есть хочу. Ведь должен же, должен там кто-то остаться. (Идет к трону. Орест и Пилад - за ним, выставив мечи. Вдруг, срываясь, бросается к противоположным дверям с криком и расставив руки, будто изображая полет.) Ах-ах-ах, я убежал. Орест и Пилад бросаются вдогонку, причем Пилад обгоняет и встречает его уже с другой стороны. Эгисф возвращается; столкнув Ореста с дороги, идет к трону.
             Эгисф. Все-все-все. Я ничего, тут, тут я. Я понял, мне не убежать. Проходите, проходите, гости дорогие (с приглашающими жестами. Они идут за ним), располагайтесь, а я вам рад. Я давно хотел вас видеть. Потому что мне было интересно. Только надо раньше за мамой твоей послать. Она будет рада тебе. (Кричит.) Э-ге-гей, кто-нибудь! (Прислушивается, подняв палец.) Никого. Я сам за ней схожу. Вы подождите, а я и схожу. Только не уходите. Она тебя давно-о ждет. (Идет к выходу.)
             Орест (заступая дорогу). Не надо никого звать. Она видела нас.
             Эгисф. Опять нельзя. Ничего нельзя. (Возвращается.) Где же видела? Видела? Она вас и пустила, и провела? Вот как, значит, это будет выглядеть. А я-то все думал. (Устраивается на троне.)
             Орест. Что выглядеть?
             Эгисф. А это, это и выглядеть. Не понимаешь? … Тогда тем более надо за ней послать. Ей, может быть, интересно было бы… посмотреть.
             Орест. Ей не интересно.
             Эгисф. А, уже договорились? Хорошо. Ну? И чего же ты хочешь? Орест, Орест! Значит, вот ты какой? Ну ничего нового. Ни-че-го. Я таким тебя и представлял. Молодой, красивый, уверенный. Каким мне не стать, да ведь и скучно. Тебе же скучно? Скучно тебе?.
             Орест. Мне не скучно.
             Эгисф. Ску-учно, я же вижу. Вот убьешь меня и что ты будешь делать, а? Как думаешь-то?
             Орест. Чтo?
             Эгисф. Переживать. Ты будешь страдать. Чтобы занять себя.
             Орест. Не буду.
             Эгисф. Да как не будешь, как не будешь, когда все известно давно. Ну, и чего ты ждешь? Приступай. Убивай меня. Зачем пришел-то? Орест и Пилад в нерешительности переглядываются.
             Ну, давай, давай! (Разваливается в кресле.) Убивай меня скорее. В чем дело-то? А я тебе помогу. Ведь все решено, так? И от меня ничего уже не зависит, так? Я обвинен, что бы ни говорил, так? Да ты и слушать не захочешь. Ведь не захочешь?
             Орест. Да, все решено.
             Эгисф. И я умру?
             Орест. Да, ты должен умереть.
             Эгисф. А зачем?
             Орест. Что зачем? (Растерянно смотрит на Пилада. Тот пожимает плечами.)
             Эгисф. Зачем меня убивать, если все равно. Послушай, это очень интересно. Ведь если все равно, виноват ли я, то и все равно, умру ли. Я часто над этим думаю.
             Орест. Замолчи, замолчи! Ты совсем опутал меня! Я не хочу тебя слушать!
             Эгисф. Нет, а ты послушай. (Еще глубже погружается в кресло.) Это же интересно. Если ты, правда, убьешь меня, то ты сможешь потом, чтобы занять себя, предаваться таким же размышлениям. Я тебя научу.
             Орест. Замолчи! Ты измучил меня.
             Эгисф. Погоди, да что ж ты слабый такой? Я ведь вот о чем. Если бы было важно, виноват ли я, тогда другое дело. Тогда, правда, имело бы значение и то, умер я или нет. Ты вот думаешь, я убил царя, а я тебе в два счета докажу, что меня вообще не было в городе. И что ты будешь делать? Вот смотри…
             Орест. Замолчи, пожалуйста, замолчи. Я не должен слушать тебя. (Бросив меч, закрывает руками уши и зажмуривает глаза.) И я не буду, не буду… Пилад, ты тоже не слушай, что он говорит. Пилад, бросив меч, затыкает уши и зажмуривается. Эгисф продолжает говорить, то есть шевелит губами. Что говорит - не слышно. Он останавливается и с улыбкой смотрит на них. Один за другим, они осторожно раскрывают глаза и уши и подбирают мечи.
             Эгисф. Да все, уже все. Что вы так испугались? Я кончил. Ну и что ты об этом думаешь?
             Орест. Мы не слушали тебя.
             Эгисф. Да какая разница. Слушали не слушали. Если все равно знаете. Ну, приступай, Орест. Мне интересно, как ты это сделаешь?
             Орест. Что сделаю?
             Эгисф. А убьешь меня. Или ты не станешь?
             Орест. Я тебя убью.
             Эгисф. Так давай, давай! Ты что, думал: я буду просить тебя, да? буду ползать перед тобой. И тут-то ты и проткнешь меня? Не-ет, ты ошибаешься. Не буду. А ты вот так, как я сейчас, убей меня. (Разлегшись в кресле, выпячивает живот, показывая на него.) Вот сюда, бей сюда. Орест медлит в замешательстве
























ЕВГЕНИЙ
ТЕЛИШЕВ
бумага,
карандаш,
А4




Боишься? Да ты же трус, Орест! А спорим, что ты не убьешь меня? Спорим?
             Орест (шепчет) Я убью, убью.
             Эгисф. Нет, ну спорим, спорим? Эй ты, как тебя, Пилад, ты свидетель. Трус, трус! Трус Орест не убьет меня. Ну давай, попробуй! Проткни меня! (Выпячивает живот.) Вот сюда! (Показывает.)
             Орест (шепчет). Я проткну, я тебя проткну. (Бьет Эгисфа мечом в живот).
             Эгисф (схватив лезвие руками, по которым сейчас же начинает течь кровь, поглубже всаживает его в себя). Вот так, вот так! Видишь, как? Вот так убивают, а не как ты думал. (Умирает.) Орест склоняется над свернувшимся вокруг меча Эгисфом, потом, упираясь в его сжимающие лезвие руки, тащит меч. Пилад бежит за трон и блюет, согнувшись.
             Орест. Ах, черт! Ну что это ты, Пилад! Вот заставить тебя убирать.
             Пилад (из-за трона). Я уберу.
             Орест. И всегда с тобой так. Посмотреть просто не можешь. Как будто это ты. А это же я. Я! Я и убил. Он и должен был. Умереть. Что ты!
             Пилад (из-за трона). Я знаю. Но я все равно… Я не могу. Мне нехорошо.
             Орест. Ты всегда не можешь и всегда нехорошо. Надо было тебя с отцом оставить. Мне говорили.
             Пилад. Я все, все, я больше не буду. (Пытается выйти, но его опять рвет.)
             Орест. Да сиди уж там, сколько надо. (К телу Эгисфа.) Ну, как тебе там, а, Эгисф? А я ведь тебя уби-ил. А ты не верил. Убил и не стану переживать, вот увидишь. (Вытирает меч об одежду Эгисфа.)
             Клитемнестра (быстро входя). Подождите, подождите! Не надо. (Останавливается.) Что, все? Думала успею. (Подходит и наклоняется над креслом с Эгисфом.) Опоздала я, Эгисф, да ты ведь и сам во всем виноват.
             Орест (убирая меч под одежду). Все-таки пожалела?
             Клитемнестра. Ничего не пожалела. Но все равно… Не надо было так.
             Орест. Он про тебя тут говорил.
             Клитемнестра (быстро). Чтo?
             Орест. Не знаю, мы не слушали.
             Клитемнестра. Да? Ладно.. (Подходит к Оресту и вытирает ему рукой лицо.) Бедненький! Устал?
             Орест (отталкивая головой руку). Нет, ничего.
             Клитемнестра (кивает на спинку кресла, из-за которой доносятся звуки Пилада). А твой друг? Совсем ему плохо? Можно подойти, как думаешь?
             Орест. Подойди, если хочешь. Не знаю.
             Клитемнестра (переходя по другую сторону кресла). Ну как ты? Тебе помочь? Бедный! Тебе надо немного полежать, и все пройдет. Пойдем, я отведу тебя
             Пилад (выходит, опираясь на руку Клитемнестры). Я тут вам немного…
             Клитемнестра. Не страшно. Это не страшно. Не думай об этом.
             Гермиона (вбегая. Кричит). Отпустите его, не трогайте. Я его заберу. Мы уедем, и вы не услышите о нас. (Останавливается.) Я так и знала. Не успела. Я не успела. Не надо было оставлять его одного. (Идет к телу. Все расступаются перед ней.)
             Клитемнестра. Да что не надо-то было? Что ты могла? Куда уехать? (Бросив Пилада, бежит к ней.) В уме ли ты? Пойдем, пойдем, не надо тебе смотреть на это.
             Гермиона (вздергивая плечом, освобождается от руки Клитемнестры). Оставьте меня. Это я виновата. Мне надо было следить, следить. А я там с детьми. Он же говорил мне. (Склоняется над телом.) Орест, с появлением Гермионы словно пораженный, все ближе подходит к ней, набыченный и насупленный, рассматривая ее. Она не замечает его. Бедный, бедный! Я тебя не любила. А если бы любила, ты был бы жив. (Трогает Эгисфа.) И за что, за что? Он же был такой безобидный. Такой беспомощный. Ничего сделать не мог, ни плохого, ни хорошего.
             Клитемнестра (пытаясь увести Гермиону). Ну вот, значит, за это. Это уж всегда так. Пойдем, пойдем со мной, я тебя отведу. Ты успокоишься, и все пройдет.
             Гермиона. Нет. (Сопротивляясь.) Он знал, он же все знал. Он предвидел. (Плачет.) А я не верила ему.
             Клитемнестра. Да что предвидел-то, господи?
             Гермиона. Что ты убьешь его.
             Клитемнестра. Я? Да меня не было тут.
             Гермиона. Кто же тогда? Кому это могло понадобится? (Плачет.)
             Орест (который все это время ходил за ней). Это я, я и убил его. Если он был Вам дорог, Вы можете отомстить за него. (Протягивает ей меч.) Я буду рад умереть от Вашей руки, берите же, берите скорее. Гермиона берет меч.
             Клитемнестра (отходя). Ну и слава богу, вот и познакомились. И не понадобилось ничего. Все как я хотела. А лучше бы случая и я придумать не могла.
             Гермиона (с мечом в руке). Нет, нет, он не был мне дорог. В этом-то все и дело. Потому я и виновата. Но за что же, за что вы его? Кто вы?
             Клитемнестра (издали). Это Орест. Помнишь, что я говорила тебе?
             Гермиона. Я помню. Это правда? Вы Орест?
             Орест. Да. Это так. А это мой друг Пилад. (Тот подходит, вытирая губы.) И мы у ваших ног. Кажется, нам еще не попадалась такая девушка. А, Пилад? скажи!
             Пилад. Не попадалась, нет. Никогда.
             Гермиона. Вы имеете в виду, что я красива?. Мне часто говорили об этом. Только мне это все равно и я знаю. Орест беспомощно оглядывается на мать, и та в ответ поджимает губы: вот так-то вот.
             Орест. Прекрасна, вы прекрасна. Никогда не видел ничего подобного.
             Гермиона. Мне это все равно (Хочет отойти, Орест останавливает ее.)
             Клитемнестра (издали). Это Гермиона. Она - дочь Елены. Но ты не думай об этом. Она тут не причем.
             Орест (отступая). Елены? С таким лицом? Но что мне до того? Пусть! Погодите! (Удерживает ее.) Вы не можете быть дочерью Елены. Правда же, нет, нет?
             Гермиона. Я дочь Елены. По крайней мере мне так говорили. Но я ее плохо знаю. Я всю жизнь провела здесь.
             Орест. Всю жизнь! Милая, милая! Какая же у тебя "вся жизнь"! Ты ведь такая еще юная…
             Гермиона (очень серьезно). У меня большая жизнь, и я уже очень много знаю. (Уходит от него.)
             Орест (идет за ней). Да что же, что ты можешь знать?
             Гермиона (серьезно). Я знаю. Что надо всех жалеть, знаю. А ты безжалостный. Он был слабый и маленький, а ты убил его. Ну зачем? Я не хочу говорить с тобой. (Быстро идет прочь.)
             Клитемнестра (издали и с движением к ней). Гермиона, Гермиона, ты же обещала.
             Гермиона. Да, но тогда было другое дело. Все были живы.
             Орест (стремясь за ней). Гермиона, стой, выслушай меня!
             Гермиона (идет). Нет, нет.
             Орест (так же). Да разве можно уйти не выслушав. Это … это безжалостно.
             Гермиона. Ну, что? (Приостанавливается.)
             Орест. Он умер, умер, а я жив. Ему ничем не поможешь. А мне, мне можно. Это ведь я, я убил его, и я буду очень страдать. Гермиона, Гермиона! Я буду… мучиться! Мне придется уехать. Я буду совсем один. Меня будут преследовать эти… (показывает со скрюченными пальцами как будто кто-то набрасывается) Эриннии, да. Гермиона медленно возвращается.






















ЕВГЕНИЙ
ТЕЛИШЕВ
бумага,
карандаш,
А4


             Неужели ты бросишь меня? Ты ведь мне так нужна, Гермиона!
             Гермиона. Нет, нет (берет его за руку), я не брошу тебя. Бедный! Я не подумала. (Гладит его по лицу. Орест обнимает ее.)
             Клитемнестра (подходя). Умница, умница! Как повернул! Даже не ожидала. Что значит, наша кровь! (Подходя и беря обоих за руки.) Ну вот и хорошо, вот все и устроилось опять! Люби его, люби доченька. Он ведь мой сын. А ведь я всегда, всегда любила тебя.
             Гермиона. Я не поэтому, не поэтому.
             Клитемнестра. Конечно, не поэтому. Но он же такой несчастный.
             Гермиона (восторженно). Несчастный, он несчастный! Обнимаются втроем.
             Клитемнестра. Пилад, Пилад, идите к нам. Как хорошо! Сразу две свадьбы и сыграем. Познакомьтесь. Это Гермиона. А это Пилад. Он твой, твой… Как это?
             Орест. Зять.
             Клитемнестра. Вот. Ты теперь зять. Зя-ять. А она тебе - свояченица. Все смеются.
             Голос Елены. Сестренка-а! Доченька-а! Да где же вы все? (Выходя.) Будто попрятались от меня. А, вот вы где! О-о, да здесь интересненько. И столько молодых людей. Всегда ты все себе, сестренка, и всегда без меня. (Увидев тело Эгисфа и подходя.) А это кто? Где-то я его видела. Он что, умер? (Наклоняясь над телом.) И крови-то, крови. (Вытирая запачканные пальцы друг об друга.) Я ж тебе говорила, сестренка, где ты, уж там кровь. Но мне-то это все равно. (Сдвигает Эгисфа и осторожно присаживается на краешек.) Вам никогда не увидеть столько крови, как мне. Я привыкла. Ну давай, знакомь меня! Что вы все так смотрите, или я не вовремя? Мне уйти? Что вы тут? Даже интересно. Что затеваете? А? Ну скажите, скажите же! (Чуть подпрыгивая на кресле.) Не мучьте меня!
             Клитемнестра. Ничего. Мы не затеваем ничего. И ты всегда вовремя. Мы все равно хотели… пригласить тебя. Пожалуйста. Вот это Орест…
             Елена. Иди, иди ко мне, доченька. Я соскучилась по тебе. (Протягивая к Гермионе руки.)
             Клитемнестра. Ты его не видела никогда. Зато слышала. Гермиона направляется к Елене, Клитемнестра останавливает ее. А это его друг. Зовут Пилад. (Гермионе.) Не ходи, не ходи. Тебе не нужно тут. (Елене.) Они составят тебе сейчас компанию.
             Елена. Да что же ты не пускаешь-то ее. Новости. (Протягивая руки.)
             Клитемнестра. Пойдем, пойдем скорее, Гермиона. Тебе не нужно тут находиться. (Уводит ее. Гермиона оглядывается. Орест идет за ними.) (Оресту.) Мы подождем тебя, а ты придешь потом. Помнишь, о чем мы говорили? (Уходят.) Орест возвращается.
             Елена. Ну ладно. Нет так нет. Хотя я не понимаю. Орест? Это ты, значит? Ты и есть? Сын царя? Я знала твоего папочку. Он был страшный варвар. (Хохочет.)
             Орест. Да. И я тоже слышал про тебя.
             Елена. Что же ты слышал? Подойди-ка ко мне, сядь. (Показывает у своих ног. Орест не двигается.) Что же ты, боишься? Гадость, наверное, какую-нибудь, да? А ты красив, очень красив. Я люблю красивых. Тебе тоже, наверное, говорили.
             Орест. Говорили.
             Елена. Понятно. А еще что?… А ты, тогда ты (в сторону Пилада) иди и сядь у меня (показывает туда же). Я так люблю, когда сидят у ног. Мне кажется это очень трогательным. Пилад не двигается.
             Орест. Он не хочет.
             Елена. Откуда ты знаешь? Ты здесь главный? Вот что? Ты - главный. У мужчин так бывает, я знаю. Так что же? Слышал-то, ну-ка?
             Орест. Ты, ты во всем виновата!
             Елена. В чем это?
             Орест. И в войне, и вообще. И что отца убили, и что мать моя тут … тут…
             Елена. Отца? Я? Да это же они, они тут его…
             Орест. Не хочу. Замолчи! И слышать не хочу. (Затыкает уши, как с Эгисфом. Пилад следует его примеру.)
             Елена. Да что ж ты так перепугался. Оба осторожно открывают уши. Разве ты не знал? Меня судишь, а испугался. Почему?






















ЕВГЕНИЙ
ТЕЛИШЕВ
бумага,
карандаш,
А4


             Орест. Если бы не ты, ничего бы не было. Ничего.
             Елена. Да разве я виновата, что красивая. Вот они и бесятся. Я-то причем?
             Орест. Да, да. А ты не должна была.
             Елена. Не должна? Много ты понимаешь, мальчик. Дрались бы из-за тебя, и тебе было бы приятно. Ведь было бы? Ну, скажи мне? Было бы тебе приятно? Иди, иди ко мне лучше. (Простирая к нему руки.) Я тебе покажу, ради чего и война была, и отца твоего… Хотя это не я, не я. Но все равно. И ты увидишь, стоило ли, стоило ли воевать? Ну, иди же.
             Орест (закрывая глаза и отступая). Нет, нет. Мы тебя будем судить.
             Елена. Судить? Кто? Вы? Меня? Сейчас придет мой муж и нашлепает тебя, мальчик. (С торжеством.) Он тебя нашлепает, вот!
             Орест. Судить. Пилад, мы сейчас будем судить эту женщину.
             Пилад. Я знаю. Я готов.
             Орест. Нет. Если ты не уверен в себе, если не уверен, ты можешь уйти, я сам, сам. Я один.
             Пилад. Нет, и я, и я с тобой. И я уверен. Больше такого не повторится, обещаю тебе.
             Елена. Да о чем вы там говорите, я не понимаю. (Встает и идет к выходу направо. Пилад заступает дорогу.) Пустите же меня.
             Орест. Нет, нет. Мы не пустим. А ты должна, ты должна быть наказана.
             Елена (бросаясь в другую сторону. Там Орест). Справились. Справились. Вдвоем. С женщиной.
             Пилад. Мы не потому, что женщина. Нам лучше, если мужчина. Мы никого не боимся.
             Елена. Торжествуйте, торжествуйте же. Раз справились. Ну, давай, давай, колu меня. (Осторожно приподнимает пальцами меч Орест и приставляет к своей груди.) Что же ты не колешь? Ты ж сильнее.
             Орест. Колоть? Зачем же тебя колоть? Разве ты воин? (Убирает от ее груди меч и прячет под одежду.)
             Елена. А как же тогда? Я не понимаю.
             Орест. Пилад, взял ли ты веревку, о которой я говорил тебе.
             Пилад. Взял, я взял ее.
             Орест. Давай, Пилад, тогда привязывай ее.
             Елена. Веревку? Нет, вы не сделаете этого со мной.
             Пилад. Куда же мне ее привязать? Елена между тем мечется между ними.
             Орест. А сюда, сюда и привяжи. На спинку. Только петлю, не забудь про петлю. Боже мой!
             Пилад (привязывает к спинке, по другую сторону ее, веревку). Но она же не повиснет здесь, Орест. Слишком низко.
             Орест. И петлю, и петлю, да. Она сядет, она сядет с петлей, Пилад, и кому-то придется потащить ее за ноги. Она и задохнется. Она задохнется, поверь мне. Но ты не бойся. Я, я буду тащить за ноги.
             Пилад. Нет, Орест, нет. Я виноват перед тобой, что так опозорил тебя. Это должен сделать я. Я буду тащить ее. (Делает петлю.)
             Орест. Хорошо, ты.
             Елена (ломая руки). Мальчики, мальчики! Не убивайте меня! Или убейте, убейте, но заколите. Я не хочу… висеть. Я - сама! (Бежит к мечу, оставленному Пиладом, но Орест опережает и наступает на него ногой.).Господи, да что же это такое! Я не хочу, не хочу. Менелай! (Кричит.) Менелай! Спаси меня! (Бежит к выходу, Орест догоняет ее и держит за руки.) Менелай! Меня убивают!
             Клитемнестра (появляясь). Все, она задремала, и я оставила ее. (Елене.) А-а, кричи, не кричи, а Менелая не пустят сюда. Хоть бы и услышал. Я распорядилась..
             Елена (бросаясь к сестре). Помоги мне, помоги. Скажи им, чтобы они отпустили меня. Они же слушаются тебя.
             Клитемнестра. Нет. Тебя должны повесить, сама говорила. Они и повесят.
             Елена (цепляясь за нее). Да за что же? За что ты меня так ненавидишь?
             Клитемнестра (отпихивая ее). Я? Тебя? Ненавижу. Ты хочешь забрать мою девочку.
             Елена. Я оставлю, оставлю ее тебе. (Цепляясь за нее.)
             Клитемнестра. Нет. Раньше надо было. И ты всегда передумываешь.
             Пилад. Готово. Тащите. Орест идет к Елене. Клитемнестра держит ее за руки.
             Елена. Орест, Орест! Посмотрите на меня. Я же прекрасна. Разве ты не видишь? И тебе не жалко? Посмотри, посмотри! Ведь вы повесите меня, и уничтожите это все, все это тело, которым нельзя будет больше воспользоваться.
             Клитемнестра. Не смотри, не смотри на нее. Я тебе запрещаю. Вдвоем тащат к креслу.
























ЕВГЕНИЙ
ТЕЛИШЕВ
бумага,
карандаш,
фломастер,
А4


             Елена. Я ведь буду ужасна, ужасна. Висеть. Брр. А так, ты можешь сам… воспользоваться. Воспользуйся мною, Орест, Орест!
             Клитемнестра. Твоя душа будет зато по-прежнему прекрасна. Где, ты говорила? В Египте? Ну вот. (Тоном, каким успокаивают ребенка.) С ней там и не сделается ничего. И даже еще лучше будет. Потому что невинная. Там же все, все как здесь, только лучше. И свататься к тебе будут так же, и соперничать так же, и замуж ты там выйдешь. Кто тебе больше из героев всегда нравился?
             Елена (вслипывая). Ахи-ил…
             Клитемнестра. Ну вот, значит, Ахилл. Он и будет тебе там мужем. А? Каков мужчина? А тело, тело мы нака-ажем. Тащат.
             Елена. Не хочу-у. (Рыдает.) Орест, о Орест! Послушай меня. Я ведь старше тебя. И я опытнее. Я тебя научу. Я научу тебя, что ты и не знаешь. Пощади меня.
             Клитемнестра. Не слушай, не слушай ее. Или тебе уже жалко ее?
             Орест. Мне не жалко. Не жалко. Надевают по другую сторону кресла петлю на Елену. Из-за кресла показываются то локоть, то голова кого-нибудь из палачей.
             Голос Менелая. Елена! Ты где? Да пустите же меня, черт! Я слышал, меня звала жена. Что? Да кто это еще, велел-то? Там же моя жена и дочь. А?
             Елена (из-за кресла). Это голос моего мужа. Менелай, Менелай! Спаси меня!
             Голос Менелая. Ну вот опять. Я же слышу. Клитемнестра! Почему ты сказала не пускать меня? Вели, чтоб пустили!
             Елена. Менелай! Менелай! Меня убивают! Из-за кресла выходит Пилад, который держит ноги Елены. Отходя в сторону, тащит за них. Из-за кресла доносится хрип. Смолкает.
             Голос Менелая. Да что у вас там происходит. Клитемнестра! Ну погодите! Я вернусь! Я вернусь с войском, вся Спарта будет тут. Да пyстите вы меня, нет?
             Клитемнестра (выходя). Ну вот и все. Правда, надо пустить его. А то он нам там все разгромит. Или его заколют. А нам это ни к чему. (Идет к выходу.) Поверните кресло. Не надо, чтобы сразу увидел. Орест и Пилад разворачивают кресло. На полу неловко сидит, привалясь, Елена. Ее ноги раскинуты в стороны, как их бросил Пилад. Вокруг шеи затянута петля, голова свесилась, растрепанные сухие волосы полузакрывают лицо, но видно, что оно посинело и язык вывалился, как она и предсказывала.
             Голос Клитемнестры. Пропустите его. Уже можно. (Возвращается с разгневанным Менелаем. Он идет впереди нее.)
             Орест (Пиладу). Ну как ты? Ничего не будет теперь с тобой?
             Пилад. Нет, ничего, нет. Все хорошо.
             Менелай. Ну что у вас? Где моя жена? Где, где, где она?
             Клитемнестра (идя за ним). Да тут, тут она. Скоро увидишь.
             Менелай. Я это тебе, родственница, припомню. Не забуду никогда. Почему это я должен препираться с твоими лакеями?
             Клитемнестра. Они не лакеи.
             Менелай. Кто ж тогда?
             Клитемнестра. Верные мои слуги.
             Менелай. Ну со слугами. Препираться-то. Почему сразу не пустили? (Видит сидящую на полу Елену.) Черт-черт-черт! Вот черт! Это вы ее? (Наклоняется.) Вот, Елена, видишь, я так и знал, что рано или поздно это случится. Хорошо еще, что я жив. Что же теперь делать-то? Ведь и не скажешь теперь, не посоветуешь. А я так привык. Обращаться к тебе. (Выпрямляется.) Что же мне теперь делать? Как я должен поступить? (Глядит на Клитемнестру.) Я ведь что-то должен, наверное… предпринять?
             Клитемнестра. Да ничего. Ничего ты не должен. Похороним и все. Что тут еще сделаешь?
             Менелай. Так ведь жена. Я же должен отомстить, нет? Мне же теперь воевать с тобой. Или как?
             Клитемнестра. Зачем нам воевать Не надо. А кто знает-то? Только мы втроем. А мы не расскажем никому. Менелай оглядывает Ореста и Пилада. Те кивают. Царствуй себе, как раньше. И даже лучше. Только дочь нам оставь. Зачем она тебе?
             Менелай. Дочь, да. Ни к чему. Она мне теперь не нужна.
             Клитемнестра. А я ее и замуж выдам, так что не волнуйся. Вот, познакомься, Орест, мой сын. Жених Гермионы. Орест подходит и обнимается с Менелаем. А насчет Елены не беспокойся. Я все сама сделаю. И обмою, и обряжу, и запакую. Тебе ее только отвезти останется. Да тогда и я с тобой поеду. Или ты хочешь здесь хоронить?
             Менелай. Что? Здесь. Конечно, лучше здесь.
             Клитемнестра. Да чего уж лучше! И тебе забот меньше. Рядом с царем и положим. К обоим приходить стану, молиться, обряды свершать. Тебе и не надо будет ничего. Пойдем, царь, я тебя к Гермионе отведу. Она любит тебя.
             Менелай. Любит? Правда?
             Клитемнестра. Любит. Она тебя любит. Вы, как с ней тогда ходили, так она только об этом и говорит. Пойдем, царь. А эту и без нас и вынут, и отнесут. Я ею потом займусь. (Оресту и Пиладу.) Сделаете, ребята?
             Орест и Пилад (наперебой). Сделаем. Мы сделаем. Все как надо сделаем, не беспокойтесь.
             Клитемнестра. Так я надеюсь на вас. (Уходит с Менелаем.) Орест и Пилад склоняются над Еленой.
























ЭДУАРД
КУЛЁМИН

компьютерная
графика